Это политика уничтожения ученых в России

Президент Российской Академии наук Александр Сергеев на Московском академическом научном форуме (есть, оказывается и такой) заявил, что США создают научно-технологический занавес над Россией, устанавливают ограничения на публикации, запрещают доступ к базам данных, переманивают лучших ученых. Надо с этим бороться, заявил академик РАН, доктор физико-математический наук Александр Сергеев.

Спору нет, затея хорошая. Но начать надо с исправления названий. Сергеев явно ошибается, называя процесс отъезда лучших ученых из России переманиванием. Он совсем другой по своему существу. Это был и есть процесс изгнания лучших ученых из России.

Во-первых, зарплаты. Как нам сообщал в 2021 году заместитель министра науки и высшего образования РФ Андрей Омельчук, в 2020 году в Москве и Московской области оклады менее 10 тысяч рублей в месяц имели 43 главных научных сотрудника, 86 ведущих научных сотрудников, 187 старших научных сотрудников, 279 научных сотрудников и 338 младших научных сотрудников.

139 долларов и меньше по среднему курсу 2020 года! Главные, ведущие и старшие научные сотрудники — это определенно люди непростые, с заслугами, опытом и знаниями. По крайней мере, должны быть таковыми.

Для сравнения, в среднем ученый в США получает 7,3 тысячи долларов. Как сравнить, много это или мало? Можно сопоставить с прожиточным минимумом. В Москве в 2020 году он составлял 17,8 тысяч рублей в месяц, то есть оклад менее 10 тысяч рублей был вдвое меньше прожиточного минимума. В США прожиточный минимум около 1,6 тысяч долларов в месяц, то есть в среднем ученый зарабатывает в 4,5 раза больше этого минимума. Даже если взять минимальные ставки, которые только встретились, то, к примеру, аспиранту в США платили 3 тысячи долларов в месяц или почти в полтора раза больше прожиточного минимума.

Когда ученым платят зарплату меньше прожиточного минимума, то как это можно назвать? Политика по уничтожению научных кадров — вот единственное определение, приложимое к этому явлению. Ученого ставят перед выбором: или сдохнуть с голода, или работать на двух или трех работах, то есть на износ, или эмигрировать. При таких условиях ученые либо действительно выберут эмиграцию и станут своими умами укреплять экономику и общество другой страны, не России. Либо же, оставшись в России, ученые перестанут заниматься наукой ради выживания, или же просто умрут. Россия без ученых, без умов — вот цель подобной политики.

Во-вторых, научная фикция. Менее очевидное последствие зарплат ученых ниже прожиточного минимума состоит в том, что ученые, согласившиеся на такую, с позволения сказать, «оплату» довольно быстро перестают быть учеными, поскольку приучаются делать приемлемый для начальства фиктивно-демонстрационный продукт. На такую «зарплату» не поработаешь в полную силу, поскольку она банально не возмещает этих усилий. Потому — минимальные усилия за минимальную плату. Таковые в науке дадут лишь фикцию в стиле: «Прочитал — переписал — пересказал».

Ученые, кто не готов пойти на подобную сделку, постепенно уходят из науки куда угодно, а их места оккупируют те, кто производят фиктивно-демонстрационный продукт в промышленных масштабах. Институт за институтом, вуз за вузом, и вот вся наука оказывается захваченной фиктивной деятельностью, в которой настоящим ученым, конечно, не место.

В-третьих, превращение ученых де-факто в инженерно-технических работников. Могут сказать, что у нас есть, мол, ученые с высокими зарплатами. 200% к средней зарплате по региону! Но все тот же президент РАН Александр Сергеев как-то раз растолковал этот статистический фокус. Оказывается, это сумма всего финансирования ученого: от Минобрнауки, от хоздоговора с компанией и от гранта.

Иными словами, ученый вынужден бегать за работенкой, чтобы хорошо получать. Ученый фактически превращается во внештатного инженерно-технического работника в какой-нибудь компании или даже в нескольких, поскольку заказы по хоздоговору почти всегда узко прикладные. В подобном режиме работы ученый, конечно, уже не думает о фундаментальных научных проблемах и над ними не работает. На мой взгляд, научного сотрудника, вечно занятого хоздоговорными работами, уже нельзя называть ученым. Они фактически наемные инженерно-технические работники и отчасти предприниматели.

Если на все это смотреть как на политику уничтожения научных кадров в России, то нельзя не признать, что эта политика придумана неплохо и хорошо исполняется. Она практически не оставляет шансов заниматься наукой в России. Нужно или эмигрировать в самом деле, или уходить в своего рода «ученое подполье».

Потому-то этот процесс нельзя назвать «переманиванием ученых»; в таком определении академик и президент РАН Александр Сергеев определенно ошибается.

Если проблема определена неверно, то и разрешить ее невозможно. Здесь же, на мой взгляд, требуется принципиальное политическое решение. Нужна ли наука России? Или в более конкретном преломлении: должно ли государство помогать уничтожать ученых, которые еще как-то нарождаются в России? Хороший вопрос — половина ответа. В такой формулировке проблема становится очень ясной, а ее решение становится самоочевидным.