Рихвановой надо больше работать, Скращук не имеет чувства юмора, а Валова посадят...

Спешу поделиться своими впечатлениями по поводу общественных слушаний. Все-таки, как отметил один из докладчиков, это – исторический момент, потому что рассматривался проект, на котором настаивали жители и местные власти (для меня это была новость). Принципы демократии торжествуют и на последнем этапе – на уровне гаранта конституции – они соблюдены. Поэтому, сказал он, поздравляю вас всех с этим событием.

Но, по порядку. Два докладчика отведенное им время бормотали что-то – долго, многосложно и многоцифренно. Ни разобрать, ни тем более оценить их доклады я не смогла. Как не смогли это сделать и другие слушатели, которые задавали позже уточняющие вопросы и которым указывали на то, что слушать они не умеют.

Что порадовало, так это возможность задавать вопросы. Разрешили всем. Правда, возможность получать ответы не была настолько же доступной.

Очень аргументировано выступила Марина, ее выдвинули представлять интересы общественности. На ее замечание, что информация должна быть доступной и ее следует опубликовать на сайте и разрешить копировать, ей заявили, что это невозможно. Оказывается, «копирование предполагает искажение».

На другие ее замечания реакция была даже раздражительной. Вместо вменяемых ответов на вполне здоровые вопросы о том, как будет обеспечиваться безопасность и защита местных людей, мы услышали обвинения. Тот самый печально известный Чемякин обличил ее в стремлении остановить строительство и обвинил в тех затратах, которые им потребовались для новых исследований.

Представителям Транснефти , кажется, даже не приходит в голову, что эти затраты были по их вине, и что по их же вине существуют многие другие потери. Но время, силы, здоровье и деньги простых людей там не считают.

Мы так и не получили ответ, почему местные общественные и экологические организации не получают материалы для проведения общественных экспертиз. Почему экспертизы проводят не местные экологические организации, которые заслужили доверие у людей, а какие-то московские компании, и у них «проходят» печально и скандально известные проекты.

Чемякин несколько раз отметил, что «существует закон», и «по закону у них все безукоризненно», чем повеселил публику, но нисколько не смутился.

Я пыталась узнать, кто страхует риски. Его ответ был: «По памяти не помню, различные страховые компании». Я могу ошибаться, но, по-моему, такие большие риски страхуют только лидеры страховых услуг. И если таковой договор есть, то забыть его здоровому человеку очень трудно.

Видимо с плохой памятью (или износом мозговых ресурсов) руководителей и связано то, что столько лет вспоминали, кто все-таки должен возместить ущерб жителям Тырети, пострадавшим от разлива нефти. И все это время ущерб возмещали, насколько могли, за счет и без того нищих местных школ, детсадов и больниц.

За то, что я напомнила про Тыреть, меня назвали экологом. Судя по тому, что меня так называют уже три месяца, думаю, у этого слова появилось новое значение. И теперь любого неравнодушного человека можно смело называть экологом. То есть все общество можно разделить на экологов и равнодушных амёб. Хорошо, что я – эколог.

Но вернемся к собранию. По страхованию мы ничего толкового так и не услышали. А жаль. Представьте, если бы Транснефть заставить возмещать ВСЕ ущербы от ее деятельности.

Риски?

«Наши станции абсолютно защищены от пожаров!»

Что будет с трубой, когда эксплуатация закончится?

«Мы не рассматривали этот вопрос».

Общая атмосфера собрания хорошо описывается словами: «Экологи хотят любыми методами задержать строительство стратегического объекта. А он тем временем очень выгоден для России и даже дает импульс к развитию регионов».

Сколько денег пойдет в местный бюджет?

«Вопрос не к нам. Мы извозчики». (Он так и сказал.)

Вопросы остались без ответов. Люди были не удовлетворены и даже рассержены.

После собрания Валов предложил Транснефти строить свои нефтепроводы в Москве. Все равно, мол, всю прибыль через оффшоры уводят. Ему погрозили, что он понесет ответственность «по закону». Когда присутствующие отметили, что это ему будет хорошей рекламой, и он только этого и добивается, разочарованная женщина психанула и командно одернула Марину: «Пойдемте работать!» Был ощущение, что мы пришли не в администрацию, а в офис Транснефти.

Через 10 минут Марина стояла одна. Не знаю, сколько еще ей пришлось ждать тех, кто так рвался работать. Остался Володя, пообещал не бросать ее на съедение. Она держится молодцом, не смотря на то, что у Чемякина на нее очень нервная реакция. Он погрозился напомнить ей, чем закончился предыдущий план Транснефти проложить нефтепровод вблизи Байкала. Чемякин вообще никого не жаловал. Например, Володе он даже умудрился сделать замечание об отсутствии чувства юмора...