Инсайд. Зарплаты российской медицины: "нужно разобраться"

Проблемы отечественной массовой медицины «неожиданным» образом заслужили внимание Кремля: на одном из недавних сеансов общения с россиянами по видеосвязи Путин был оповещен о зарплате фельдшера с 33-летним стажем – около ₽30 тыс.

Президент искренне удивился, после чего последовала дежурная фраза: нужно разобраться и пересмотреть оплату труда в отрасли в целом. Кто будет этим заниматься, и какие конкретно поручения буду розданы не сообщалось.

Смущает одно: за 20 относительно «жирно-нефтяных» лет бюджетных профицитов и раздувающегося ФНБ не нашлось времени на рассмотрение ситуации, которая на протяжении этих же 20 лет значительно не менялась; и только в момент, когда на горизонте замаячил дефицит, триллионы выпадающих доходов и растущие расходы, вдруг пришло озарение.

В условиях жесткой политической борьбы такие случайности закономерны и всегда не случайны. Решение пересмотреть систему оплаты труда в здравоохранении – очередная попытка петь в унисон с избирателем. Ранее за очередной пересмотр благосостояния медперсонала отвечали нацпроект «Здравоохранение» и уже просроченные на десяток лет «Майские указы». В прошлом году была анонсирована новая система подсчета зарплаты, которая должна состоять из трех частей: оклада, стимулирующих выплат и компенсационных выплат.

Тем не менее, медики по-прежнему качественных изменений не увидели и продолжают заявлять о низком уровне зарплат. Во многом произошедший зарплатный коллапс (с точки зрения медицины – угрожающее жизни состояние, характеризующееся падением кровяного давления и ухудшением кровоснабжения жизненно важных органов) является результатом деятельности присутствовавшего на видеовстрече конгломерата функционеров: вице-премьера Татьяны Голиковой и министра здравоохранения Михаила Мурашко. Веронике Скворцовой повезло не принимать участие во встрече, но к ситуации она также имеет прямое отношение.

Под началом солидных господ от здравоохранения особый импульс получили убийственные процессы «заарбидоливания» медицины, характерной чертой которых стала бесконечная отчетность и деятельность без содержания. Более того, расходы на здравоохранение год за годом планомерно шли под нож, а при Голиковой Минздрав (тогда еще Минздравсоцразвития) стал одним из самых коррумпированных ведомств, лоббирующих частные интересы госчиновников и бизнеса.

Дело Голиковой успешно продолжила и Скворцова, при которой медицина дошла до той точки «оптимизации», итогом которой стало более миллиона избыточных смертей в пандемийный период. Мурашко, после неудачных попыток наладить работу здравоохранения, отдалился от множества процессов, доведя отрасль до массовых скандалов с отсутствующими выплатами и рекомендацией «пустышек» для ковид-терапии. Кто из перечисленных здравоохранителей будет думать по поводу зарплат медперсонала – непонятно, но это и не важно, итог все равно заранее известен.

Понятно другое: в слове «здравоохранение», опережая все тренды политического развития, задолго до всех формальных конституционных изменений обнулились сразу все его корни и смыслы, сделав бесполезным и без того бессмысленное передвижение кроватей в горящем борделе.