Мэр Шелехова обвинил асфальтобетонный завод в запахе гари. Предприятие это отрицает
Жители Шелехова уже несколько дней жалуются на смог и запах гари в городе. Мэр Сергей Липин заявил, что во всём виноват асфальтобетонный завод. На предприятии признали, что с завода действительно идёт дым, однако посторонних запахов он не несёт.
«Принято решение подготовить совместное письмо с мэром района Максимом Модиным в Роспотребнадзор, чтобы они провели проверку и выявили источник. Проехали с мэром района по территории промплощадки. Смог и запах идёт с асфальтобетонного завода», — написал Липин в соцсетях 18 августа.
Липин опубликовал фото завода.
Аккаунт завода откликнулся в комментариях к посту мэра. Представитель АБЗ заявил, что при сушке щебня и песка образуется дым, но при этом посторонних запахов он не несёт.
«По такой технологии завод работает больше 10 лет! Ничего не менялось! Зимой завод не работает! Спасибо всем, кто это понимает и адекватно реагирует!», — написал аккаунт «Шелеховского АБЗ».
Некоторые из подписчиков также не разделяют мнение мэра Липина. Одни считают, что всему виной скандальный завод по сжиганию медицинских отходов, другие думают, что «так просто отводят взгляд от реально загрязняющих предприятий», третьи уверены, что проблему создаёт всё в совокупности.
На Байкале начинается новая глава в борьбе с мусором. Иркутская область и Бурятия получат 8 миллиардов рублей из федерального бюджета на создание современной инфраструктуры для обращения с твердыми коммунальными отходами (ТКО).
На севере Байкала, в районе Байкало-Ленского заповедника, в начале мая задержали нарушителей нерестового запрета. Сигнал поступил с метеостанции «Солнечная»: в сторону заповедного берега двигалась моторная лодка, с борта которой в воду сбрасывали сети.
Пластик в нашей жизни повсюду. Он в обёртках, бутылках, элементах мебели и, конечно, в детских игрушках. Сегодняшние дети растут среди ярких пластиковых зверей, конструкторов и кукол, не подозревая, что весёлые цвета и формы могут быть далеко не такими безобидными, как кажутся.
Каждый иркутянин знает, где находится река Кая. Кто-то ездит мимо неё на работу, кто-то гуляет вдоль берега, кто-то живёт совсем рядом — в Маркова, Пушкино, Мельниково. И всё бы ничего, если бы в последние годы Кая не стала символом хронической экологической болезни.
В посёлке Култук, на юго-западном берегу Байкала, снова неспокойно. Там, где раньше люди свободно ездили к воде, гуляли, загорали и купались, теперь стоит бетонный забор. Трёхметровые плиты заграждают проезд к берегу, рабочие роют болотину, гудят КАМАЗы, проведено электричество — стройка идёт вовсю.
Байкал находится под пристальным вниманием научного сообщества. В изучении этого природного феномена участвуют ведущие научные институты со всего мира, каждый из которых вносит свой вклад в понимание особенностей самого глубокого озера планеты.
Телеграм-канал «Бурятия. Бабр.
В Братском районе Иркутской области разворачивается история, которая вполне могла бы стать примером, как не стоит управлять отходами. На первый взгляд, причина проста: у единственного полигона твёрдых бытовых отходов в городе Вихоревке истёк срок действия лицензии.
Свалки появляются не сами по себе. Это не природное явление вроде дождя или пыльной бури. Свалка — результат чьей-то лени, безответственности или «авось пронесёт». И теперь Иркутская область расхлёбывает последствия: причём буквально на миллиарды рублей.
В апреле 2025 года председатель правительства Михаил Мишустин подписал постановление, определяющее новый диапазон колебаний уровня воды в Байкале на ближайшие три года.
Теперь уровень воды в озере в 2025–2027 годах должен находиться в пределах от 456 до 457 метров по тихоокеанской системе высот.
В последние годы вокруг защиты Байкала разворачивается настоящая драма, где переплетаются наука, политика и большие деньги. Проекты, призванные спасти уникальный водоем, вызывают больше вопросов, чем дают ответов, а действия властей напоминают борьбу с ветряными мельницами.
Каждый год история повторяется: Ангара, единственная река, вытекающая из Байкала, страдает от загрязнений. То нефтепродукты, то недостаточно очищенные стоки, то аварии на канализационных насосных станциях — и всё это при том, что на реконструкцию очистных сооружений регулярно выделяются миллионы.
